Польша болезненно реагирует на обвинения в агрессии против России

471

Share Tweet Share Share Email CommentsСтанислав Стремидловский

Польша болезненно реагирует на обвинения в агрессии против России

Реакция польского общества на слова профессора Ягеллонского университета Яна Хартмана, который призвал соотечественников вспомнить, что во время советско-польской войны 1919 – 1921 годов именно Польша напала на Россию, стала показательной. Черно-белое представление о спорных исторических вопросах приводит к внутренним расколам и разделам.

В эти дни, когда Польша вновь на общегосударственном уровне вспоминает «чудо на Висле» (одно из ключевых сражений советско-польской войны 1919 — 1921 годов), твит профессора Ягеллонского университета Яна Хартмана вызвал настоящую бурю в средствах массовой информации и социальных сетях.

«Что касается войны с большевистской Россией в 1920 году, то я лишь хотел бы робко напомнить, что именно поляки напали на Россию, а не наоборот. Мы имели не очень умный обычай совершать рейды на Восток, а потом возмущались, то захваты, то вторжения. Дома надо сидеть», — написал Хартман. То, что ему и о нем было сообщено в ответ, как отмечало одно из изданий, в ряде случае просто неприлично цитировать. Однако профессор считает, что поступил правильно, о чем он сообщил в интервью польскому таблоиду SuperExpress. «Давайте не будем делать вид, что Польша никогда не была агрессором в отношениях с Россией, — призвал он. — Пилсудский проводил по-настоящему сверхдержавную политику, хотел обставить Россию, создать новые государства на ее территории, что было весьма рискованной игрой, которая могла плохо закончиться». И добавил: «Поляки должны знать, что с точки зрения других народов, в том числе якобы поддерживающих Пилсудского литовцев, белорусов и украинцев, мы часто в прошлом были агрессорами, а борьба за обладание как можно большей территорией для своего государства не всегда справедливая и мудрая».

Мы не будем сейчас разбирать, кто был прав во время той советско-польской войны, а кто виноват. Пусть этим занимаются историки. Интерес здесь представляет, скорее, реакция польского общества на слова профессора Ягеллонского университета, которому его иные оппоненты припомнили «еврейское происхождение» и «левацкие взгляды». В этой и прочих реакциях отражают внутренние проблемы Польши, напрямую влияющие и на ее внутреннюю и внешнюю политику. Ведь Польша с точки зрения исторической памяти сегодня напоминает человека со сломанным пальцем — куда ни ткни, везде тут же отзывается острой болью. Важно это потому, что, как замечает газета Rzeczpospolita, «маршал Юзеф Пилсудский обычно говорил, что «нация, которая не уважает свое прошлое, не заслуживает уважения в настоящем и не имеет права на будущее». Современную Польшу нельзя обвинить в том, что она не уважает прошлое. Напротив, прошлое является фундаментальным вопросом в такой степени, что может сложиться впечатление, будто войну с большевиками мы вели минуту назад».

Но в этих спорах выбитые зубы и синяки под глазами главным образом сами себе устраивают поляки. Отношение к тем или иным сложным историческим событиям становится способом заявить о политической самоидентификации. Вот и сейчас в отношении слов Хартмана главный редактор журнала Historia Do Rzeczy Петр Зыхович уверен: «Это не попытка похвастаться знаниями, это декларация собственной идентичности». Действительно, многие «славные даты польской истории» оказываются поводом для противостоящих группировок показать свою неприязнь к оппонентам, попытаться через историю дискредитировать их политический курс, превратить в «нерукопожатных». Давно уже в Польше нет евреев и коммунистов, но если судить по проправительственному лагерю, то эти «вредители» просто заполонили собой страну. В то время как оппозиция уверена, что руководству правящей партии каждый вечер звонят из Кремля и дают рецепты все нового и нового «подрыва демократии» в Польше. И, конечно, обе стороны постоянно видят друг в друге «пособников авторитарному» российскому президенту Владимиру Путину.

Все это создает большие сложности во внешнеполитическом диалоге с Польшей (в то время как экономическим связям и бизнесу не мешает). В первую очередь, России. Такое впечатление, что нет ничего иного, кроме «сложных вопросов». А когда наступит очередь обсуждения «легких вопросов»? Призывы к тому, чтобы начать конструктивные переговоры звучат, но пока ощущение такое, что Варшава, с одной стороны, требует от Москвы уступить ей пространство к востоку от Вислы. А, с другой стороны, польские власти не готовы взять на себя личную ответственность за него, решительно отказываясь, как в случае с западной частью одной постсоветской республики «кормить этих голодранцев». Соседям Польша предлагает удовлетвориться ее версией исторической памяти. Та же советская-польская война, например, должна напомнить украинцам, как они с Варшавой вместе бились с большевиками.

Но в Польше предпочитают «забывать» тот факт, что этот союз обернулся для Западно-Украинской Народной Республики предательством главы Директории Украинской Народной Республики Симона Петлюры, который под нажимом Пилсудского сдал ЗУНР полякам. Впрочем, что современные украинцы думают о тех событиях, по идее, не должно особо волновать поляков, будь значимые для них даты временем вспомнить о консолидации общества, что происходит в России каждый год на 9 мая во время шествий «Бессмертного полка». Однако пока получается другое: вместо сплочения и консолидации — раздоры и разделы. Нехорошо.

Польша болезненно реагирует на обвинения в агрессии против России